Краем глаза приметив его один раз, мы не для дела, а от исключительного безделья договорились встретиться примерно вечером где-то в районе вокзала этого города, что выглядело как отыскать иголку на самой большой свалке сена в Индии. Согласно данным последней переписи, в это время на вокзале варилось примерно десять тысяч человек, хотя мы видели только тысяч пять. Это означало, что среди бушующей толпы в случайном месте спокойно встретившись с Темой, каждый пошел в свой вагон - мы с купленными (!) билетами в купешку, а безбилетный Артем в рандомный слипер класс.
Всю ночь сосед-японец беседовал с нами на политичсекие темы: полчаса чесал репу, затем дрожащим голосом предполагал, что политика России имеет место быть, но отчасти выглядит немного агрессивной. После повисших неловкой паузы и ловкого кулака немедленно раздал халявный вай-фай и был таков. В это же время Артем вписался в компанию местных азартных индусов и пять часов резался с ними в карты на места для ночевки. Опешенные широкой русской душой Темы и обыгранные ей же, индусы поплелись спать вдвоем на одном месте, а Артему достались козыри в виде койки прямо под самым вентилятором.
Варанаси встретил нас уходящей за горизонт стаей приставучих комаров, куда более приставучей, уходящий за и выходящий оттуда же стаей моторикш, палящим солнцем и заголовком в утренней газете: в самом центре набережной пьяные индусы убили политически неуверенного японца, сбросили его тело в реку и были таковы. Все водители тыкали в газету и спрашивали, знаем ли мы главного героя мероприятия. В свою очередь, у самого сурового мы разузнали, знает ли он дорогу в наш гуест-хаус. С широченной улыбкой водила уверенно закивал и заявил, что ни за какие бакшиши туда не поедет, ибо находится наш приют в самом пекле ада, где разносят в пух и прах все и всех, и вход туда только для самых отвзязных идиотов по заранее оформленным пропускам - и таким пропуском стал для нас паспорт РФ. Долго мявшись, здоровый громила решился ехать до ближайшего поворота, ибо дальше вероятность сохранить хоть малые остатки моторикши совпадала с вероятностью остаться живым и стремительно летела к нулю. Мы втроем запрыгнули в полутораместную рикшу и отправились выживать.
Однако, само по себе существование Обители Зла показалось Дьяволу скучным, и дабы использовать по максимуму всю плодородность и плодовитость этого места, с Его лёгкой козлиной ноги был учреждён праздник Холлли. По всей Индии людям в этот день обильно выдаются боеприпасы в виде красок для повсеместного осчастливления. Чем больше на тебе красок, тем счастливее ты будешь в новом году, и чем больше целей ты окрасил, тем больше счастья нанес людям. Так индусы прощаются с тридцатиградусной мерзлявой зимой и встречают сорокоградусное нежное лето. Встречают везде, но только не в Варанаси. Здесь праздник Холли носит немного другой характер: главная задача - успеть разнести к чертям собачьим весь родной городок, используя краски, ноги, руки, алкоголь, наркотики, палки - вообщем, все, что угодно, но только не мозг.
И вот в самый разгар праздника водитель вышвырнул нас на одной из широких и оживлённых улиц, соединяющей вокзал с масштабной тусовкой у берегов священнейшего города Индии, и в испуге убрался восвояси. За пять минут до этого моторикша огребла целое ведро краски, перемешанной с навозом, и надо отдать должное стреляющему - из четверых вымазаны были все, кроме рикшевода. Сейчас же, будучи как никогда беззащитными и чистыми, мы стояли посереди разрастающегося повсеместного мяса. Эти долбанные варанасовцы не знают никаких границ и поливают краской все: они мочат друг друга, мочат своих священных неприкасаемых коров, мочат проезжающие мимо дорогие и дешевые машины, мочат ментов с автоматами, мочат все здания, которые попадаются под руку. Так как краска быстро кончается, для продления эффекта они смешивают ее один к двум с водой из ближайших сточных канав. Паспорта, деньги, авиабилеты, электроника, наши рожи - в считанные мгновения обрели праздничный красно-желто-зеленый окрас, при чем все было только на треть в краске, а в остальном в содержимом соседних туалетов. Каждый третий житель считал долгом забраться на второй этаж одного из зданий узкой улицы, по которой мы держали путь, и вылить на наши непокрытые головы целое ведро того, что он считал краской, а на деле было тем, что он ел сегодня сутра.
В таком виде особо не попразднуешь, и к тому же за последние шесть суток каждый из нас спал примерно по семнадцать часов, единогласно принятое решение - подремать до двух часов и, запасшись разноцветными припасами, отправиться на улицы в самый разгар месива. Так и вышло: поспали чутка, накупили красок, выходим на охоту - а людей-то и нет, тишина, одни разноцветные коровы смотрят вопросительно: "Шо, опять?". В 2 часа дня весь город вымер! Это полный абсурд, как и все в Индии. В одно мгновение улицы опустели, и только на набережной Ганга остатки людской массы смывали с себя былые заслуги - чудовищно!
Поэтому мы по-быстрому разукрасили рожи каким-то австралийцам.
Перед закатом в небо взлетели сотни воздушных змеев, лёгких и независимых, как наши мысли, - традиционная церемония для обоих.
С наступлением темноты поджидало зрелище пороскошнее - так обзываемая Ганга Аарти на Дасасвамедха Гхате, церемония подношения зажженных ламп святой Ганге.
Свежие лепестки роз, чистое серебро, пахучие зелья - всё было брошено на алтарь служения силам, сравнимым по могуществу разве что с силой человеческого воображения.
Лепестки взлетали в воздух, серебро обжигалось, зелья пахли - всё под сокрушительный грохот и звон десятка колокольчиков, заглушающих всю таинственность и прелесть мероприятия.
Ещё практически полная луна серебрила невозмутимую поверхность реки, на узком берегу которой собрались все плавучие средства города.
Абсолютно каждый индус здесь делает деньги на туристах. Вот хозяева лодки пересчитывают кэш на фоне священной церемонии.
Ночью на набережной остаются собаки и бездомные.
Тогда как днем здесь можно встретить самых отвязных фриков со всего мира: харизматичных новозеландцев с немытыми пять лет дредами по колено, зависающих индусов, торчащих под дешевой наркотой, толстых американцев, задирающих ноги на храмы при очередном селфи, брезгающих японцев, сверху донизу завешенных марлевыми повязками. Вот подкатили очередные японки и предложили обменять любую нашу вещь на любую их. Бесполезные и никудышные мы обрыскали все наши дырявые карманы, еще раз убедившись, что ничего нет, и отдали самую дорогую и, возможно, самую полезную вещь - контрацептические средства прямиком из России. Девочки забились в экстазе и в ответную безмерную благодарность подарили дорогущие местные сладости в банке, которые мы выкинули в ближайшей подворотне, но перед этим сфоткались на сразу два снимательных устройства.
Сам "Каши Пуране" ведает, мол, человек, жаждущий попасть в Варанаси, избавляется от грехов трех жизней, человек, идущий в Варанаси - от паршивых деяний семи жизней, а уж пришедший в Варанаси - избавляется от всего во всех жизнях и немедля переходит в небесное воплощение. Этот город освобождает человеческую душу от уз тела; тот, кому повезло умереть в Варанаси, достигает немедленного освобождения от цикла рождений и смертей. В честь этого главная мечта всех индусов и иных жителей планеты Земли - быть сгоревшими на одной из гхат города и отправленными в качестве трупа сплавляться по священной Ганге, тогда как душа, от души махая телу, перелетит на соседней берег реки - мир умерших, которым заправляет сам Шива. Город дымит и днем, и ночью - горят жизни людей и деньги их родственников. Все веселятся и радуются - наконец их знакомый покинул Землю, а внутри себя завидуют и поскорее думают о желанных мгновениях, когда и им предстоит отправиться прямиком и восвояси в мир иной из Варанаси.
Друзья несут друга к костру
Бывает, стоишь на набережной и слышишь только три вещи - как течет река, как горит костер и как лопаются головы трупов.
Оранжевые и серые кучки - остатки людей.
Этот кадр чуть не стоил фотика. Спустя пару секунд набежала толпа озлобленных индусов и стала требовать стереть снимки вместе с фотоаппаратом - использовать камеру здесь запрещено законом, а при одном ее виде вам выпишут знатных люлей ближайшие пятьдесят паломников. После двадцатиминутных криков и угоз мы сделали ноги, взяли лодку напрокат и стали наблюдать за кострованием людей вне суши.
В свои года канал Discovery снимал фильм про Варанаси и выслал пробы воды из протекающей реки Ганги на исследования. Все ученые обильно обплевались и пришли к выводу, что капля священной жидкости наносит вред куда опасней, чем весь праздник Холли. Гадостей в ней больше, чем в списке потенциально опасных инфекций страны. Естественно, мы не могли обойти такое событие стороной и не отправить наши тела и души прямиком в Гангу.
Разглядеть содержимое воды рядом трудновато, ибо дальше двадцати сантиметров из-за большой плотности бяк и отходов не видно ни зги, что, в прочем, не помешало в паре метров распознать проплывающий мимо труп. Ты просто плывешь, а рядом с тобой просто плывет метрвец с выеденным воронами лицом. В эстетических целях фотографии процесса не опубликованы.
Легенды гласят, что на дне находятся 5 миллионов лингамов, что делает и без того священные капли реки совсем уже божественными. Как мы не пытались из пяти миллионов сделать пять миллионов и три - тщетно. После таких грехов и почитать - не грех! Тут же взялись за самообразование.
У соседа тарелка всегда вкуснее.
На охоту за трупаками.
Женщины здесь чуть менее счастливы, чем во всей Индии - им тоже предстоит сгореть.
Духом Варанаси очень схож с Венецией. Его улицы тоже весьма узки, так, что твой сосед из дома напротив одной ноздрей может нюхать ароматы в своей комнате, а второй чекать, как пахнет твоя.
Путешествовать по крышам здесь еще веселее, чем в Питере - если ты можешь вскарабкаться, подтянуться, спрыгнуть на соседнюю, то непонятно, что ты еще делаешь на этой.
В целом город очень грязный и коровистый. Бывает, ляжет особь посреди двух домов, примкнет своими священностями к обоим, и никак не перейдешь с одного края коровы на другой, не наступив на ее высочество.
Люди обычные. Вот продавщица ларька, в котором уже седьмой день на неделе отключают свет по ночам - работает только одна свеча.
Заказ богатого брахмана - целых тридцать пять рупий за зашив рубашки.
Мистер Бипин готовит свою кровать из пустых бутылок на полу палатки, в которой работает с шести утра до двенадцати вечера 365 дней в году. Он счастлив.
Охранник банкомата бдит.
Рикшевод ночует у себя дома о одновременно на работе.
Невозможно сосчитать количество храмов в Варанаси, по некоторым подсчетам, их там не меньше двух тысяч. Мы просвящались в трех из них и после обильных медитаций еле выползали на ступеньки.
Зайдя в ресторан "Долфин" на крыше возле Дасасвамедха Гхаты после 7 вечера придется есть только друг друга - за весь день вся кухня сожрана.
Изучаем обширный ассортимент в предвкушении официанта, несущего на наш стол все, что осталось на кухне - поднос.
Дописываем статью про Агру.
В целом мы сильно ленились, залипали на узких улочках меж торговцев и на крыше полюбившегося Долфина.
После наши обваранасенные тельца очутились в эзотерическом городе Сарнатхе, где Будда прочел первую проповедь своим последователям. Статуи Вишну из глины здесь можно приобрести за 7 рупий - 4 рубля, что было для нас непосильными лишними тратами, поэтому они так и стоят в Сарнатхи.
В одном из ашрамов мы слишком увлеклись массовыми медитациями, тогда как в пору было стартовать - наш поезд отходил из соседнего города, до которого добираться полтора часа, а оставался только час.
Все водители в Индии - наркоманы с отроческого возраста и водят свои транспортные средства исключительно в обкуренном состоянии. Чем сильнее они одурманены, тем быстрее будут обгонять по встречке бибигающих коллег и громче громыхать костями на дырявых дорогах. Нам не составило труда отыскать самого укуренного индуса в городе, не помнящего ничего из этой и предыдущих жизней. На наши вопросы он с закатанными глазами не мог вымолвить ни одного связанного звука - и это было то, что нужно, только такой идиот мог успеть добраться ночью за час до соседнего города, получив триста рупий на пиво.
Спустя час одного из лучших аттракционов, наполненного орами, стонами и гоготом, мы затерялись в тысячной толпе. Поезд опаздывал на шесть часов. Тогда мы еще не знали, что из-за этого завтра упустим самолет, послезавтра заболеем, а после-послезавтра окажемся в разных странах - нам оставалось только ждать.
