В приграничном здании страшная давка. Вещей еще больше, чем людей. Огромные тюки с порошком, прокладками, средствами для мытья посуды, мылом и прочей бытовой химией. Челноки из Азербайджана везут все это из Ирана в свою страну. Просачиваемся без очереди сквозь одну толпу, чтобы встрять в другой. Все приграничные окошки пусты – ни одного сотрудника внутри. Вокруг толпа, страшная духота, нечем дышать, туника прилипает к спине, платок к голове.
Здесь две очереди – мужская и женская. Все граждане Азербайджана. Некоторые говорят по-русски. На границе отключен Интернет, поэтому иранцы никого не пропускают. И так с раннего утра. Кто-то в толпе с горечью говорит, что иранцы специально довели ситуацию до такого: «Они нас терпеть не могут! Издеваются!» Невыносимо жарко. Снимаю платок и обвязываю им дрэды. Проходит офицер, мимоходом говорит что-то. Женщина из толпы переводит: «Он сказал надеть платок. Это их правила, их страна, девочка. Когда окажешься на нашей стороне, тогда снимешь, тогда можно будет».
Через два часа с момента нашего прихода на границу наконец-то появляется Интернет. Два офицера садятся в будку. Один – для мужчин, другой – для женщин. И живая толпа начинает суматошно двигаться. Женщины хватают свои тюки, локтями пробивают дорогу, распихивают, ругаются, кричат, давят друг друга и ломятся-ломятся-ломятся к заветному окошку. Слово «очередь» им неведомо. Главный принцип толпы – надавить так, чтобы, как из тюбика, выдавить впереди стоящих. В окно лезут сразу несколько рук, каждая пытается пропихнуть свой паспорт вперед. Тщетно стараемся вразумить потных и уставших женщин. Плюем на это бесполезное занятие и сами начинаем орудовать локтями, пока нас не превратили в лепешки. С волками жить – по волчьи выть. С трудом пробиваемся через это людское месиво, получаем штампы и быстрее в сторону свободы. Но и на азербайджанской стороне еще приходится пережить кашу-малу. В расход идут даже дети. Безумие.
Астара Азербайджана – тихий и безлюдный город. Носит такое же имя, как и иранская сестрица. Таксист говорит, через несколько лет набережная здесь превратится в роскошный парк с фонтанами на много-много километров, чуть ли не до самой столицы. На автобусной станции всего один автобус до Баку, в который мы уже не вписываемся. Едем на железнодорожную станцию. По перрону бродят лишь коровы, они же шагают через пути, пощипывая редкую траву. На станции смурной мужик угрюмо продает нам билеты на единственный поезд в столицу. До него еще четыре часа.
В ста метрах местная кафешка, затхлая, с грязной кухней и деревянным вонючим туалетом у обочины. Такая же смурная, но бойкая бабулька продает мне лепешку, несколько помидорин, пару огурцов, щепотку соли, бутылку воды из колодца в пластике из-под «Аква Минерале» - и все это за четыре маната. Это почти двести рублей. Дороговато. В Азербайджане новая валюта, новые банкноты. Введены в обращение в 2006 году. Бумажки очень похожи на евро. У тех и у других один дизайнер, австриец. Курс тоже примерно одинаковый. После дешевого Ирана цены в азербайджанской Астаре кажутся запредельными. А вокруг Советский Союз, вернее, его развалины. Дожевав свой скромный обед, берем медведицу и идем на берег Каспия. Железнодорожный вокзал на самом берегу. Со стороны Азербайджана берег чище, а море кажется ласковее. Дышим морским воздухом. Счастливы без платков. По рукам и ногам ползают муравьи. Дует приятный бриз. Красиво.
Локомотив подцепляет вагоны и подгоняет поезд. Астара – конечная станция. Дальше – только Иран. В поезде грязно, вагоны старые, проводники-мужчины с глубокого похмелья. Задают кучу вопросов по-русски, пытаются шутить, заигрывают. До Баку девять часов пути. Утром будем в столице. Ночью Таню, спящую на нижней полке, будит какой-то мужик – зовет выпить. Хорошо, что особо не навязывается.
Утром приезжаем на старый, давно не реставрированный вокзал. Садимся в такси и едем в сторону Молоканского садика. Это центр. Баку с первых минут – вокзал не в счет – впечатляет. Широкие, чистые улицы, современная архитектура, светло, чисто. Нас встречает молодая женщина по имени Гюля, у нее мы будем жить. Она ведет нас по центру Баку, и в этой части город совсем уж похож на Париж.
Заходим в арку и из века двадцать первого попадаем в прошлое. Старый, тихий дворик со множеством деревянных лестниц, бельем, сушащимся на веревках, тетушками, сидящими на балконах. Вечерами здесь должно быть довольно шумно. Гюле немногим больше тридцати. У нее хорошая работа и с сегодняшнего дня уйма свободного времени: отпуск. Она много путешествует, через пару дней отправляется отдыхать сначала в Грузию, потом в Турцию. Вдвоем с подругой Сашей они снимают небольшую, старенькую, но очень уютную квартирку в два этажа. Гостиная и спальня на первом, кухня и ванная на втором.
Душ, отдых и на прогулку. Есть два Баку, и они совершенно разные. Один – это старый город, в котором снимали «Бриллиантовую руку». Второй – это новый, который был отстроен недавно на выручку от нефти и газа, которыми щедро одарен Азербайджан. Давайте вместе прогуляемся по улицам и старого, и нового города:
Кстати, вот это футуристическое здание – центр Гейдара Алиева. Назван в честь бывшего президента страны. Выполнен в виде его подписи. Архитектурный проект разрабатывала женщина, арабка из Ирака по происхождению, Заха Хадид. Этот культурный центр – важный символ современного Баку:
Особо прекрасен ночной город. Его называют садом огней. Боже мой, сколько же электричества тратится на подсветку! Для тех же «Башен огня», к примеру. Все три башни покрыты экранами, которые отображают движение огня, флаг страны или людей. Эффектно, красиво, расточительно:
Вообще, Баку – он такой. Современный, перестраивающийся, ориентированный на Запад, яркий, аккуратный – снаружи. Внутри он намного проще. В умах людей, я имею в виду. Люди простые, гостеприимные, радушные, теплые, называют себя «особой породой»: бакинцами.
На следующий день в поисках хиджабов мы едем в небольшой поселок Нардаран за тридцать километров от Баку. Стоит лишь отъехать от столицы, как облик страны вновь меняется. Все тот же неустроенный Советский Союз. Правда, у Нардарана свое, особое лицо. Оно в хиджабе. Вообще, Азербайджан – это светское государство. Согласно конституции, религия отделена. Большинство населения страны исповедует ислам. Нынешний президент Ильхам Алиев хоть и совершал хадж (дважды в своей жизни), ношение хиджаба, однако, не поддерживает.
В 2010 году депутаты выразили свой протест относительно ношения платков в школах. Потом протест распространился на университеты. На официальном уровне власти решили запретить любое фактическое проявление религиозности в учебных заведениях. Верующие женщины оказались крайне против, вышли на улицу с протестами, и не один раз. Кого-то наказали, кого-то посадили, многих разогнали. Нардаран оказался на передовой: его жители радели за хиджаб больше остальных. Гюля говорит, это один из самых религиозных поселков во всей стране.
Это стало очевидно еще в автобусе. Почти все женщины – в чадре. Чем ближе к Нардарану, тем больше надписей на арабском.
Выходим из автобуса на конечной – открывается панорамный вид на огромную мечеть и Каспийское море вдали. У входа женщинам раздают чадру, непокрытыми нельзя. Вновь одеваемся в простыни.
Таня против. Кажется, сейчас вообще откажется идти. Недовольная, даже злая, но идет. Пришли к мечети в самый намаз. Одна – большая, рядом – поменьше. Пустая. Нам открыли и впустили внутрь. Посидели, послушали песнь муллы. Недовольная Таня рвется уйти. Ей вообще Нардаран не по душе. Заканчивается намаз. Взмахивая тонким крылом чадры, уходим:
Уговариваю прогуляться по поселку. «А вдруг нас украдут? А вдруг будем овец пасти в ауле?» Вам смешно, а Тане страшно. Заборы исписаны цитатами имама Али:
Нардаранцы, как и большинство верующих Азербайджана, шииты. Когда конфликт с хиджабом обострился, местных религиозных деятелей обвинили в связи с Ираном. С тех пор «иранский след» пытаются опровергнуть. Есть он или нет, я не знаю. Однако на одном из заборов изображен точно такой же рисунок, агитирующий за чадру, какой мы видели в горной деревушке Масулех по ту сторону границы. Сравните сами.
Это растяжка в Иране:
А это уже на стене в Нардаране:
На улицах Нардарана никого нет. Похоже, даже похитить нас некому. Стоит угрюмая старая крепость, ей тоже нет до нас никакого дела.
Магазинчик в двух шагах от мечети, в котором продают традиционные женские головные уборы и прочую религиозную утварь, уже пару часов закрыт. Хочу спросить, как носить чадру в холод, поверх куртки или под ней, а не у кого. Тетушки, выдавшие нам простыни у входа в мечеть, тоже куда-то испарились. Таня все больше нервничает, всю прогулку бубнит, как ей все надоело: жара, чадра, мусульмане, мечети, непонятные религиозные - и незримые - мужчины, ходить пешком, ездить на автобусах и тому подобное…
… Кстати, на территории современного Азербайджана в свое время тоже были огнепоклонники. Мы побывали и в зороастрийском храме под названием Атешгях, «место огня». От Баку те же тридцать километров. Вход, как и в иранском Язде, платный. Внутри – не за стеклом – горит священный огонь, в каменных коморках по периметру – инсталляции на темы из жизни древних огнепоклонников. Забавное место, украшено ведической свастикой:
Из Нардарана уехали на автобусе. В Баку девушка в чадре – это уже большая редкость. В целом, все выглядят современными красотками, накрашены и одеты по первому писку западной моды.
Севиль приезжает к своему отцу, который живет и работает в Баку, несколько раз в год. Остальное время она проводит с мамой и сестрой в Санкт-Петербурге:
- Из прошлого в будущее. Баку в последние годы изменился до неузнаваемости: немыслимое количество новых зданий, такое ощущение, что строительство не останавливается ни на минуту. Правительство вложило очень много сил и денег на преображение города. Наши парки идеальны, бакинский бульвар после реконструкции выглядит шикарно. Единственное, что может смутить хоть немного творчески мыслящего человека - это исчезновение старых кварталов и улочек в центре города, так напоминающих детство. Конечно, Ичери Шехер (старый город) и Девичья Башня, охраняемые ЮНЕСКО, отражают историю и атмосферу истинного Баку. Но все же наша история, наше прошлое исчезает навсегда.
Все женщины в ее семье красотки. Помимо прочих социальных ролей, в России Севиль – активная часть азербайджанской диаспоры. А в Азербайджане она – носитель западного менталитета, представитель северной столицы, такой близкой к Европе:
- Азербайджан - самая толерантная мусульманская страна. Хиджаб, конечно, носят, но все же больше современно одетых девушек. Есть и такие, которые грамотно сочетают хиджаб с современной одеждой. Однако я считаю, хиджаб не говорит о том, насколько девушка порядочна, осознанна и благочестива. Я считаю, чтобы искренне верить в Бога, не обязательно как-то внешне это демонстрировать. Но это дело лично каждого.
В Азербайджане получается история-перевертыш. Если в Иране хиджаб должно носить всем женщинам, и это закреплено на государственном уровне, то в Азербайджане его пытаются на государственном уровне запретить. Все дело, опять же, во власти, которая хочет оказаться на передовых с Европой. Мол, мы не какие-то религиозные фанатики от ислама, мы с вами, прогрессивными ребятами. Получается, и тут у женщины отбирают свободу выбора. С той стороны границы ее настоятельно одевают, с другой стороны границы что есть мочи раздевают.
Хотя, в Баку встретить девушку в чадре – редкость, зато не редкость увидеть ту, что одета в платок. Стильный и модный, но платок. Сегодня в Азербайджане это тоже своего рода вызов существующему режиму. То есть религия, пусть даже отделенная от власти, остается инструментом манипуляции массами. Как и во все времена. Печально, но в первую очередь от этого страдают женщины. Больше всего запретов – именно на женскую долю. Почему? Об этом в следующий раз, а пока прощаемся с Азербайджаном. Это последняя страна проекта «Три страны в хиджабе».