Если я, если я родился здесь, Персия, Персия, страна чудес!
Это слова песни из музыкальной сказки, которую в детстве я любила больше всего. Филатов, Табаков, Юрский и другие великолепные актеры создали полный юмора аудиошедевр под названием «Али-баба и сорок разбойников». Пластинку эту я заслушивала до дыр. Из нее узнала о том, что в Персии самые вкусные инжир и финики, великолепные ковры ручной работы, смышленые и красивые женщины, очень горячее масло, а также невыносимо жарко.
Позже, из учебников, я выяснила, что Персией страна называлась до 1935 года, и теперь это Исламская Республика Иран, в которой каждая женщина обязана носить платок, прикрывать волосы, плечи, грудь и прочие свои прелести, а еще лучше чадру, чтобы совсем ничего и никому. Меж тем, многим позже, живя в Малайзии, я встретила совсем иных иранок. Вызывающе накрашенные, в откровенных мини, на высоченных каблуках, в пестрых украшениях, они совсем не походили на покорных жен, сестер и матерей. Иранские девушки приезжали в Куала Лумпур учиться и, пользуясь нестрогими правилами шариата в отношении иностранцев, с радостью скидывали хиджаб, чтобы в полной мере насладиться своей привлекательностью и сексуальностью. Даже за тонной косметики, маскирующей естественность, было очевидно, что эти Шахеризады прекрасны, поэтому мне захотелось узнать, как же живется им в этой исламской республике, там, где однажды восточный мужчина решил ограничить женщину в свободе выбора?
Улетать из Бахрейна было приятно. Арабский мир интуитивно отталкивал нас обеих. Хотя фактически мы ни разу не столкнулись с его жестокостью, внутреннее чутье подсказывало, что лишний раз лучше и не нарываться. С пересадкой в Шардже мы с радостью покинули пустынное дочернее предприятие Саудовской Аравии и Соединенных Штатов и приземлились на юге Ирана в городе Шираз. Беспрепятственно перешли границу и очутились в сказочной стране, которая, как мать родная, с первой минуты любовно обняла нас и заботливо усадила к себе на колени, с которых мы не слезаем по сей день.
- Добро пожаловать в Иран!
Низкорослый парень в очках тонкой оправы на шустром английском поприветствовал нас в живой толпе пытающихся прорваться к выходу от багажной ленты.
- Вы откуда? И куда? Давайте помогу вам разобраться с такси.
Чужа оказался иранским студентом, получающим ученую степень по юриспруденции во все том же Куала Лумпуре. Несколько дней гостил у родственников в Катаре. Теперь возвращается на праздники к родителям в Шираз. Не был в стране три года. Его встречают друзья – вот их старенькая легковушка, припаркованная на стоянке у аэропорта. Похоже, мы поместимся в нее все, даже с рюкзаками – такси отменяется. По дороге Чужа покупает нам по бутылке воды, записывает свой телефонный номер и отсчитывает двести тысяч реалов на случай, если понадобятся:
- Если что-то пойдет не так, дайте мне знать, я примчусь через минуту! Я уже не в первый раз помогаю иностранцам, и мне всегда возвращается.
Обалдевшие от такого гостеприимства, вываливаемся из машины. За забором виднеется красивый голубой купол мечети. Чужа берет наши вещи, относит в камеру хранения рядом, отдает нам квиток, говорит, бесплатно, подводит к очередному окну, в котором нам выдают по простыне, сумбурно прощается, просит непременно звонить, стремительно отбегает к машине и уезжает. Тормозящие в переваривании происходящего, рефлекторно движемся вперед, через темную зашторенную проходную с табличкой «Только для женщин», где сурового вида монахини в закрытом одеянии цвета хаки ощупывают наши карманы на предмет фотокамер, закутывают в простыни и вновь отправляют на свет Божий. Елки-палки, куда мы попали?
Идем туда, куда и все. Два маленьких привидения в простынках. Через мгновение оказываемся в просторном дворе с фонтаном по центру. Такие же приведения снимают обувь, кладут ее в полиэтиленовые пакеты и заходят в обе мечети по периметру площади. Наблюдаем и повторяем. Сдаем пакет, получаем бирку с номером, с удивлением обнаруживаем, что вход в храм тоже разделен по половому признаку. Смиренно топаем за женщинами и попадаем в невиданной красоты помещение. Солнечный свет внутри преломляется тысячей лучиков, отображаясь в многочисленных кусочках зеркал. Это Шах Чераг – святая святых, мечеть, где похоронен один из потомков Мухаммеда. Говорят, раньше сюда пускали только мусульман. Меткое попадание: мы в одной из самых красивых мечетей не только Шираза, но и всего Ирана, и сразу в чадре. Внутри нельзя фотографировать, но фотографии контрафактом-таки попадают в нашу коллекцию. Правда, на фото зал для мужчин:
Из Шах Черага выходим под впечатлением. Через час старенькое «Пежо» пыльно-синего цвета останавливается рядом с нами у центральной площади города. Из машины выходит лысеющий молодой мужчина с ленивым пузиком и ухмылкой. Это Пуйя, местный архитектор. По генеральному плану, в его доме мы должны провести следующие несколько дней. У Пуйи собственный бизнес: строит частные дома на заказ. Он везет нас в западную часть города, где живет со своей женой Видой. Новостройка, подземный паркинг, обнаженные перекрытия. В трехкомнатной квартире плазма во всю стену, диваны в белых чехлах, грязная посуда горой в раковине. Вида блаженно спит на простынях в огромной кровати спальной. До их семейного гнездышка мы добрались к семи вечера.
На стенах в зале фотографии супружеской идиллии: свадебная фотосессия, супруги на фоне природы, постановочные посиделки с друзьями. На снимках в полстены молодая женщина, ярко накрашенная и без хиджаба. Вида лениво просыпается, выходит из спальни еще в сонной неге, одетая в короткое, откровенное домашнее платье. Красивая иранская женщина в возрасте двадцати девяти лет.
Столько же Пуйе. С ним Вида строга и, насколько я могу понимать эмоциональные ноты в их диалоге на фарси, капризна. Пуйя терпелив и мягок. Супруги познакомились больше девяти лет назад, долго дружили, а потом решили пожениться. Их браку всего год. В последние три месяца Вида не работает, говорит, ленится, да и Пуйя прекрасно справляется. У семьи нет необходимости в еще одном архитекторе. Она извиняется за беспорядок, из огромного холодильника достает нехитрый ужин: мягкий сыр, лаваш, овощи. Кокетливая, улыбчивая, нежная, смеется, как девочка, и на ломаном английском рассказывает нам о жизни женщин в Ширазе.
Сегодня в этом городе можно быть модной. Ширазские девушки славятся своей страстью к косметике. Макияж – чуть ли не единственная возможность выразить себя. Еще десять лет назад религиозная полиция могла подойти к девушке, чьи губы были в помаде, и утереть их салфеткой. Нередко в салфетке было спрятано лезвие. Чтобы не было повадно: ни ей, ни кому-либо еще. Однако в последнее время контроль управляющих органов ослаб. Модницы Шираза могут позволить себе накладные ресницы, длинные ногти, сверхвыразительные глаза. Негласно - пока не поймают - им уже можно носить лосины, но два условия остаются обязательными: голова всегда должна быть покрыта платком, а ягодицы обязательно должны быть прикрыты свободной туникой, или манто, по-местному.
В сравнении с Видой мы выглядим нелепо. Платки сидят кое-как, попа напоказ, хоть и в шароварах. «Вы туристки, сойдет и так», - снисходительно отмечает она. Тонкий аромат духов, воздушный полет сатинового манто, легкий, мягкий макияж, струящийся платок – у этой женщины есть свой стиль. А вот у нас с этим проблемы. Решено! Завтра же идем на базар покупать себе одежду, которую носят в этой стране те, кто отличается хотя бы маломальским вкусом. А пока в машину и в магазин косметики: у Виды закончился ее любимый шампунь.
Лучше бы сидели дома. На нас косятся, показывают пальцем, хихикают – чувствуем себя очень неуютно. Главная артерия Шираза, бульвар Харим-кан Занд, кишит молодыми людьми. Они переходят из одного магазина в другой, садятся в свои машины, уезжают-приезжают в/из кафе, болтают, прогуливаются – в общем, культурно отдыхают. Все женщины до единой в платках. Все в длинных балахонах и почти все в легинсах. Яркие, красивые, восточные. Они не отводят глаз, не тушуются, не хмурятся, завидев нас, в отличие от арабских дамочек Бахрейна. Зато тычут в нас пальцем и не стесняются открыто обсуждать. Какими же мы выглядим в их глазах? Смешные туристочки в бесформенных одеяниях?
Утром просыпаемся и первым делом – на базар Вакиль. У этого базара самый высокий свод из всех базаров в Иране, что помогает сохранить прохладу даже в самый жаркий месяц года. Разнообразие восточного товара слепит глаз. Здесь есть все: от простого и нехитрого китайского ширпотреба до изысканных изделий ручной работы, характерных именно для южного Ирана. И, конечно же, на базаре множество женщин: ярких, красивых, гордых, шумных, благоухающих, хмурящихся, задумчивых, спешащих, пугающих, грубых, молодых, старых – самых разных. Иранки, пакистанские цыганки, редкие европейские и азиатские туристки – все они здесь, слились в единую толпу, чтобы замереть на наших фотоснимках. Почти весь солнечный день мы фотографировали эту восточную породу и к вечеру убедились: Иран – это страна красивейших женщин.
