Мы начали строительство плота в небольшой деревеньке севернее от города Луанг Прабанг. В этой авантюре решили участвовать белорусы Вова, Мария и Валерий, с которыми мы познакомились на Алтае, и настоящий немецкий полицейский Роберт, который присоединился в Лаосе. Поэтому наш плот можно с уверенностью назвать интернациональным. Три дня мы строили плот из бамбука, пластиковых бутылок и веревок. Скажу я вам, дело это непростое. Особенно рубить мачете бамбук в джунглях, кишащих пауками, термитами и змеями. После такой вылазки в джунглях ты чешешься как прокаженный и мечтаешь скорее запрыгнуть в лаосскую реку, где тебя уже ожидают голодные пиявки. В итоге после трех дней строительства мы получили что-то похожее на плот-катамаран. Мы не представляли, что нас ожидает, но точно знали, что хотим доплыть до реки Меконг и причалить к пирсу в Луанг Прабанге как чертовы пираты. Нам предстоял путь в 180 километров по джунглям и рекам Лаоса. Мы назвали наш плот "White Russian", потому что на плоту было много белорусов, а еще потому, что всем нравится фильм "Большой Лебовски".
Первые дни после старта мы продвигались очень медленно, пытаясь приспособиться к плавсредству. От тяжести рюкзаков и количества людей мы постоянно находились пятой точкой в воде. Однако после рестайлинга, когда мы добавили бамбука и бутылок, White Russian поднял нос по ветру. Мы ремонтировали плот чуть ли не каждый день, потому что он регулярно убивался о подводные камни. Усталость накапливалась с каждым ударом весла о воду, и на четвертый день плавания, доверившись местным рыбакам, мы пошли в порог, не осмотрев его заранее. В результате мы не успели зайти в поворот, и наш плот с жутким скрежетом врезался в деревья посередине горной реки. Я думал, его разнесет в щепки, но White Russian выжил. Около получаса мы пытались вытащить плот, который под сильнейшим течением застрял в камнях и деревьях. После колоссальных усилий нам удалось столкнуть его в воду, и мы как десантники тут же прыгнули в реку догонять плот вниз по течению. На этот раз всё обошлось, разве что в неизвестном направлении уплыли шлепанцы белоруса Валеры. Надеемся, какой-нибудь лаосский пацан нашел их и щеголяет довольный по деревне.
На шестой день мы подплыли к самому сложному месту нашего путешествия. Это порог из четырех ступеней с мощным течением, крутыми поворотами и огромными камнями. Уже смеркалось, а мы всё еще стояли и смотрели на порог и думали, ну всё, приплыли... White Russian был слишком тяжелый и неповоротливый для это миссии. После длительного совещания мы приняли решение снимать все вещи с плота, переносить их по берегу, а после прохождения порога возвращать на место. Мы потратили на это полдня, потому что приходилось с рюкзаком за плечами прорубать себе путь мачете и карабкаться с рюкзаками по камням. Порог проходили двое самых опытных ребят из нашей команды – Вова и Роберт. А я, запустив дрон, с замиранием сердца следил за происходящим с высоты птичьего полета. Ребята справились на отлично, мы выдохнули и продолжили свой путь.
На самом деле таких моментов было много. Девять дней плавания превратились в один бесконечный день, где ты гребешь как раб на галерах, а если не гребешь, то осматриваешь пороги, рубишь бамбук и ремонтируешь плот.
По пути мы частенько останавливались в деревнях, чтобы пополнить запасы провизии. Воду брали и кипятили из реки. Пиявок, конечно, отсеивали. Лаосцы в деревнях, мягко говоря, не очень сообразительные, особенно в магазинах. Хотя магазином это сложно назвать. Просто покрывшиеся слоем пыли лавки, где лежат товары, и продавцы, которые не знают цен, как будто они ждали долгие годы, что в один прекрасный день приплывут пять человек на плоту и все купят за пачку долларов. Самая распространенная наша еда – это рис, лапша и консервы. Так называемый sticky rice продается уже готовый в плетеных коробках из банановых листьев. Не могу сказать, что я кайфовал от этого липкого риса, но жить с ним можно. Самый распространенный наш напиток – лаосский виски за 10 000 кип (1.25$ за бутыль 0.7). Я не знаю, из чего делают виски, который стоит так дешево, и знать не хочу.
Жители местных деревень очень удивлялись, наблюдая самодельный плот из бамбука с белыми людьми на борту. Представьте, это как увидеть пять негров на плоту из березы на Москва-реке. А в целом лаосцы приветливые, особенно дети, которые, увидев издалека плот, кричали Sabaidi, Sabaidi и махали ручонками. Sabaidi – это по-лаосски "привет" и пожелание доброго пути одновременно.
В предпоследний день сплава произошло еще одно забавное событие. Вечером мы остановились на пляже у деревни, чтобы заночевать. Через полчаса прибежали несколько человек, один из которых был в военной форме и изрядно подпивший. Начали махать руками, что это особенный пляж, стоянка здесь запрещена, убирайтесь. На улице кромешная темнота, плыть по горной реке и днем опасно, а тут и подавно. Мы объясняем, что мы не можем плыть в сумерках. Через пять минут пьяный полицейский вернулся с автоматом Калашникова и другим лаосцем, который немного говорил по-английски. Они настаивали, что нам нужно уплывать или окажемся в полицейском участке. Мы говорим: "Хорошо, поехали в участок, там хотя бы тепло". После целого дня гребли мы обычно до нитки мокрые, а ночи в Лаосе далеко не жаркие. После паузы и каких-то звонков пришел пузатый дядька с папкой документов, поди начальник. В итоге нам предложили привязать наш плот к другой лодке, которая отбуксирует нас на другой пляж. Мы согласились, хотя сразу чувствовали подвох. В итоге мы плывем на буксире, я сижу напротив пьяного лаосца, который размахивает автоматом как клюшкой для гольфа. Провезли они нас буквально пару километров, и, надо отметить, что "White Russian" никогда так быстро не рассекал воды реки. Наши новые "друзья" припарковали нас у грязного непроходимого берега, где бы даже лаосская свинья отказалась ночевать. Мы осознали, что нас обманули и дальше не повезут, а спорить с вооруженными людьми – дело неблагодарное. Им всего лишь надо было вывезти нас со своей секретной территории. Мы включили фонарики и поплыли в темноту в поисках нового места для ночлега. Свет фонарей слабо боролся с кромешной пеленой ночи, и мы ничего не могли рассмотреть. Я ощущал себя солдатом Вьетконга, который в ночи перебирается через реку для выполнения секретного задания. Нам повезло, что мы не встретили никаких препятствий и через пару километров нашли отличное место для стоянки. Все к лучшему.
Забавно, но все мы хотели доплыть до Меконга, чтобы его мощное течение придало нам сил и мы гребли быстрее. Но как только мы достигли цели, силы окончательно всех покинули, мы бросили весла, достали лаосские семечки и завалились на спину. Меконг нёс наш плот к финальной точке путешествия, закручивая нас в разные стороны. Мимо проносились лодки с туристами, которые провожали нас выпученными от удивления глазами и восторженными возгласами. Мы молчали и щелкали семечки, глядя в безоблачное небо Лаоса. Каждый думал о чем-то своем.
Мы сделали это. Мы построили плот и уплыли на нём в Лаос.
